Путешествие в чудетство - Михаил Яснов

Право слово, иногда так хочется почитать уже давние детские стихи — и если наша взрослая нежность к ним передастся и ребёнку, то что может быть лучше?

Сергей Васильевич Погореловский долгие годы вёл в журнале «Нева» популярный малышовый отдел. Сегодня смотришь на эти странички с радостным удивлением: было же время, когда и толстому взрослому журналу удавалось уделять место для семейного чтения! В те же годы Погореловский неоднократно бывал руководителем семинаров на конференциях молодых писателей. Так что буквально через его руки прошли многие страницы современной детской литературы, а через его сердце — судьбы сегодняшних детских писателей.

Характерные эпизоды вспоминает о Погореловском мой друг, поэт Марк Вейцман, — мы с ним почти в одно и то же время «прошли через руки» Сергея Васильевича:

«В конце 70-х послал я в детскую рубрику “Невы” подборку стихотворений. Вскорости получил письмо, подписанное Сергеем Васильевичем Погореловским, настолько тёплое и доброжелательное, что я, не избалованный приязнью редакторов, признаться, опешил. Погореловский отобрал стихи для публикации и приглашал к постоянному сотрудничеству.

Разумеется, я был знаком с Погореловским-поэтом, его книги имелись на книжных полках моих сыновей. Погореловский-редактор был деликатен, ненавязчив, убедителен в аргументах. В спорных ситуациях я неоднократно убеждался, что в большинстве случаев он бывает прав, и его требовательность служит на пользу делу. ‹…›

Наша переписка продолжалась более пятнадцати лет и отнюдь не исчерпывалась литературной тематикой. То есть, была деловой лишь в малой степени. Он писал, например, о своём ощущении природы: “Лечусь… лесом, раздольем лугов, вечной красотой природы и жизни её детей — животных и птиц, всего ползающего и летающего. Но на фоне этой здоровой естественной жизни ещё омерзительнее выглядит то, что происходит в мире людей, «высших» существ…”. ‹…›

В Москве и Киеве у меня одна за другой выходили книги, тем не менее в приёме в Союз писателей мне постоянно отказывали. С железным постоянством на заседаниях президиума СП Украины всё решал один голос. Сергей Васильевич был уверен: причина этому — антисемитизм. “Не огорчайтесь особенно, — писал он, — мы все презираем этих «памятников», позорящих и русский, и украинский народы”.

Но словами не ограничился, и Первому секретарю СП УССР было отправлено письмо, начинавшееся словами: “Мы, группа ленинградских детских писателей…”. Текст послания, естественно, принадлежал Погореловскому, но под ним значился с десяток подписей весьма известных и уважаемых людей. В первой части письма Сергей Васильевич, как мог, расхваливал мои скромные достижения, а концовка была такой: “Поэтому с большим недоумением мы узнали, что Вейцману третий раз отказано в приёме в СП. Просим считать это письмо нашей коллективной рекомендацией — в дополнение к тем, что уже есть в приёмном деле Вейцмана”.

Через пару месяцев я стал членом СП СССР…».[57]

У Погореловского были свои, особые рецепты поэтического воспитания:

Рифму звонкую найти бы!Оперить свою строку!Петушок помог, спасибо, —подсказал:«Кукареку!»

Грач похлопал,как в ладоши,Мне крылами… Почему?Вышел стих,видать, хорошими понравился ему.

Единение со всем живым миром, несущим добро и справедливость, — вот классическая мечта детского писателя. Сергей Васильевич Погореловский неуклонно к ней приближался. А старые, потрёпанные, зачитанные его книжки это просто подтверждают.

Взялись за руки друзья

Александр Шибаев

А вот ещё один поэт маршаковской школы, о котором хочется говорить особенно внимательно и подробно.

Александр Александрович Шибаев (1923–1979) не вошёл, как ещё недавно говорили, «в обойму», в первый ряд послевоенной детской поэзии. Ленинградец, а не москвич, человек скромный, домашний, а не публичный, — он и не претендовал на роль литературной звезды, а уж тем более литературного начальника, перед которым открылись бы двери центральных издательств.

Полтора десятка тоненьких книжек для детей, вышедших при его жизни; итоговая, как оказалось, книга «Взялись за руки друзья» (1977) и уже появившаяся посмертно ещё одна большая книга «Язык родной, дружи со мной» (1981), которую он дописывал на больничной койке, — вот, собственно, и всё его литературное наследие. «Было в его характере что-то от русского мастерового старой закваски, — вспоминал писатель Александр Крестинский, — недаром он так любил всякую столярную и слесарную работу. Он разрабатывал свою поэтическую делянку не спеша, и когда тоненькие его книжечки, любовно и талантливо оформленные Вадимом Гусевым, вдруг буквально «взялись за руки» и составили весёлый и умный хоровод под одной обложкой — вот тогда-то все увидели и осознали, какой труд стоит за этим изданием и какое мастерство наработал автор за протекшие годы…».[58]

За годы, протекшие со дня преждевременной смерти Александра Шибаева, его стихи, по большому счёту, так и не стали достоянием широкой детской аудитории, хотя некоторые из них и входят в разного рода хрестоматии. Переиздаются они нечасто, но каждому профессионалу — особенно воспитателям, учителям языка и литературы, знакомым с его творчеством, ясно: поэзия Шибаева — значительное художественное явление, связанное с непосредственной педагогической практикой, поскольку занятия с детьми невозможны без игры с языком и в язык.

Во второй половине 60-х, в 70-е годы, когда наша поэзия для маленьких нередко ограничивалась описанием детского и семейного быта, Шибаев обратился к основам культуры — к языку как таковому, его законам, его богатству. Он опоэтизировал школьную грамматику и для каждого урока нашёл точный, познавательный, занятный ход, открывая в стихах и волшебство речи, и одновременно методику обучения. Загадки, скороговорки, перевёртыши, небольшие сюжетные истории про звуки, буквы, слова и знаки препинания — Шибаев пошёл в этой игре дальше многих: возможно, впервые в поле зрения детского поэта попала столь обширная область практического языка:

— Читаешь?..— Читаю.Не шибко пока…— А ну-ка, прочти это слово.— Сейчас прочитаю.ТЫ-Ё-ЛЫ-КЫ-А.— И что получилось?— КОРОВА!

Уже одно перечисление некоторых разделов в книге «Взялись за руки друзья» представляет суть и разнообразие шибаевских тем и сюжетов: «Буква заблудилась», «Волшебные слова», «Удивительные названия», «Прислушайся к слову», «Стихи играют в прятки», «Точка, точка, запятая…» Причём за «невинными» названиями подчас скрываются тонкие находки, по-моему, ни разу до Шибаева не становившиеся предметом такой последовательной игры.